В. Г. КУРЬЕРОВ,
кандидат экономических наук,
Академия народного хозяйства при правительстве РФ,
Москва

Итоги внешней торговли

В 2000 г. после двухлетнего перерыва возобновился
рост внешнеторгового оборота России. Его объем, рассчитанный по методологии платежного баланса (с учетом официально не регистрируемых торговых операций), в долларах и в текущих ценах увеличился по сравнению с 1999 г. на 29,7%. Экспорт возрос на 38,9%, импорт – на 29,7%. Положительное сальдо торгового баланса достигло рекордного за весь период реформ уровня – 61 млрд дол. (табл. 1).

Таблица 1

Внешняя торговля России в 1992–2000 гг.,
млрд дол.*

* С учетом официально не регистрируемых внешнеторговых операций.

Характерные черты динамики внешней торговли в течение года – постепенное замедление роста экспорта (в основном вследствие замедления роста экспортных цен) и, напротив, ускорение роста импорта, причем в натуральных показателях. Пока это еще не привело к уменьшению сальдо торгового баланса, но при сохранении нынешних тенденций оно может сократиться: за 2001 г. правительство РФ ожидает его уменьшения примерно на 10 млрд дол. по сравнению с 2000 г., по прогнозу, экспорт сократится на 7–8% и примерно в таких же пределах возрастет импорт.

В ВВП доля экспорта, если его пересчитать в рубли по среднегодовому валютному курсу, поднялась в 2000 г. до рекордного уровня 42,6% (в 1999 г. она составляла 39,7%). Такой уровень, как правило, характерен для сравнительно небольших или слаборазвитых стран, не обладающих достаточно обширным и емким внутренним рынком (для сравнения – в США доля экспорта в ВВП составляет 7,5%). Доля импорта по отношению к ВВП понизилась с 21,9 до 17,9%, но в товарных ресурсах розничной торговли, особенно если подсчеты вести в неизменных ценах, удельный вес импортной продукции в течение всего 2000 г. неизменно повышался: в первом квартале он составлял 38%, во втором – 39, в третьем – 40 и в четвертом квартале – уже 43%.

Развитие экспорта РФ в 2000 г. в основном определялось повышением мировых цен на многие его компоненты и в меньшей мере – «остаточным» воздействием девальвации рубля. Через постепенно ослабевающие процессы импортозамещения последняя продолжала влиять и на импорт, сдерживая его рост. Оживление экономической активности в стране, однако, способствовало расширению спроса на импортные товары.

В географии внешней торговли в 2000 г. произошли разнонаправленные изменения. Если в экспорте доля стран дальнего зарубежья повысилась до 86,1 с 84% в 1999 г., то в импорте, напротив, понизилась до 69,9 с 73,7% в 1999 г. Благоприятной конъюнктурой, сложившейся на российском рынке, воспользовались в первую очередь партнеры России по СНГ, доля которых в импорте РФ достигла в 2000 г. рекордного уровня за все годы реформ – 30,1%.

Крупнейшим торговым партнером России в 2000 г. по размерам товарооборота, если пользоваться данными таможенной статистики за январь–сентябрь 2000 г. (эта статистика не учитывает официально не регистрируемые и некоторые другие внешнеторговые операции), осталась Германия. На второе место вышла Беларусь, оттеснив США и Украину (табл. 2).

Таблица 2

Удельный вес крупнейших торговых партнеров
в товарообороте внешней торговли РФ*
в январе–сентябре 1998–2000 гг., % к итогу

* Без учета официально не регистрируемой торговли.

Товарная структура как экспорта, так и импорта РФ, если исходить из данных таможенной статистики, осталась примерно такой же, как и в предыдущем году (табл. 3).

В структуре экспорта продолжают доминировать минеральные продукты. Удельный вес основных топливно-энергетических ресурсов в общем объеме экспорта в декабре 2000 г. составлял 48,8% против 43,9% в декабре 1999 г. Нефть и нефтепродукты остаются крупнейшим источником валютных доходов: в 2000 г. поступления на транзитные валютные счета от их экспорта составляли 28 млрд дол. Сохраняется очень сильная зависимость ТЭК от внешних рынков (табл. 4), причем, если подсчитать удельный вес экспорта топливно-энергетических товаров в их производстве на основе стоимостных показателей, то он окажется еще выше, чем при расчете по натуральным показателям.

Таблица 3

Товарная структура внешней торговли России,
% к итогу

* По данным за январь–сентябрь.
** Кроме текстильного.

Примечание. Данные, представленные в таблице, рассчитаны на основании текущих (фактических) цен и без учета официально не регистрируемой торговли.

Таблица 4

Удельный вес экспорта топливно-энергетических товаров в их производстве в России
в 1997–2000 гг., % *

* Данные таблицы рассчитаны на основании натуральных показателей.

Доля машин и оборудования в российском экспорте, а это фактически основной показатель «качества» экспорта (используемое в экономике понятие «облагораживание экспорта» как раз подразумевает прежде всего повышение в его составе удельного веса машин и оборудования, особенно высокотехнологичных), уже многие годы держится на уровне около 10%. Аналогичный средний показатель для других стран составляет 41–42%, а для стран Северной Америки – около 50%. Ниже, чем в России, этот показатель только в странах Африки, Ближнего и Среднего Востока – 6–7%.

На изменение структуры экспорта в последние два года, когда в нем еще более повысилась и без того очень высокая доля минерального сырья и топлива, существенное влияние оказал рост экспортных цен (товарная структура внешней торговли РФ рассчитывается на основании текущих цен), хотя в 2000 г. он несколько замедлился, а во втором полугодии 2000 г. цены на ряд крупнейших товаров даже понизились (табл. 5). Правда, надо учитывать, что декабрьский уровень цен для нефти и нефтепродуктов (особенно для нефти) был нетипичен.

Если взять за крайнюю точку ноябрь, а не декабрь, то окажется, что, в отличие от данных, приведенных в табл. 5, цены на сырую нефть по сравнению с серединой 2000 г. возросли на 13%, на бензин – также на 13, на дизтопливо – на 34, на мазут – на 24%.

Таблица 5

Изменение средних фактических (контрактных) долларовых цен экспорта РФ по товарам, декабрь 1998 г. = 100%

Цены на нефть регулируются странами ОПЕК, и до конца 2000 г. Россия в общем поддерживала предпринимаемые этим картелем меры. С начала 2000 г. страны ОПЕК трижды принимали решения о согласованном снижении уровня добычи нефти с целью ограничения поступления нефти и нефтепродуктов на внешние рынки и обеспечения тем самым достаточно высокого уровня цен. Однако осенью
2000 г. под нажимом в первую очередь США, которые, кстати, сами являются крупнейшим производителем нефти в мире, и в обстановке резкого подъема этих цен в августе–сентябре они несколько неосторожно согласились расширить добычу нефти, что вместе с продажей части стратегических запасов нефти Соединенными Штатами и странами ЕС и предопределило спад цен в конце года.

Но уже в январе 2001 г. ОПЕК принимает новое решение – об уменьшении добычи нефти примерно на 5%, присоединиться к которому была приглашена и Россия. Однако, руководствуясь собственными экономическими интересами и, возможно, политическими соображениями, российское правительство увеличило квоту на экспорт нефти в первом квартале 2001 г. Несколько раньше – в конце 2000 г. – оно отклонило и неофициальное предложение руководства ОПЕК вступить в эту организацию.

Каковы бы ни были текущие краткосрочные интересы России (в настоящее время, когда несколько обострилась ситуация с госбюджетом, они подталкивают Россию к тому, чтобы вести «свою игру»), в долгосрочном плане она, конечно, заинтересована в сотрудничестве с ОПЕК, эффективность действий которой без поддержки других нефтедобывающих стран (на страны ОПЕК падает 37–40% мировой добычи нефти) будет весьма ограниченной. Нельзя забывать, что мировые цены на нефть отличаются крайней неустойчивостью и в долгосрочном плане – определенной склонностью к понижению.

Из других товаров довольно сильно повысились в 2000 г., особенно в первом полугодии, цены на природный газ. Они следуют обычно за ценами на нефть с полугодовым лагом. Буквально взлетели в первом полугодии прошлого года экспортные цены на никель, но затем резко упали. Почти в два раза увеличились за год цены на азотные удобрения, повысились цены на основные виды продукции черной металлургии, медь, каучук, лесоматериалы и бумагу.

Потоварные данные о движении цен на импорт, публикуемые Госкомстатом РФ, гораздо менее представительны, поскольку промышленную продукцию почти не затрагивают. Из этих данных следует, что цены на ряд сельскохозяйственных и продовольственных товаров в 2000 г. несколько понизились. Особенно сильным было снижение цен на мясо птицы – на 37%. В меньшей степени упали цены на мясо, исключая мясо птицы, масло сливочное и прочие молочные жиры, цитрусовые, чай, кофе. Немного подорожали сахар, зерно, рыба.

По физическому объему, т.е. в натуральных единицах, экспорт подавляющего большинства товаров (без официально не регистрируемого, составляющего около 2% всего экспорта) в 2000 г. увеличился. Из энергоносителей сильнее всего вырос экспорт каменного угля – на 54%, тогда как экспорт сырой нефти – лишь на 7%, нефтепродуктов – на 9%. Поставки за границу природного газа даже сократились на 6%, в том числе в страны СНГ – на 19, а электроэнергии – на 2%. Из других товаров наиболее значительно расширились поставки железной руды (в основном в страны СНГ) – на 73%, черных металлов – на 28 (в том числе в страны СНГ – на 49), целлюлозы – на 21, лесоматериалов необработанных – на 20%. На 13% увеличился экспорт аммиака, на 6 – минеральных удобрений, на 2 – алюминия и газетной бумаги, на 1% – меди. Экспорт машин и оборудования (в стоимостном выражении) расширился на 16,5%, в том числе на 23% – в страны СНГ.

На показателях потоварного развития импорта известный дефект таможенной статистики – отсутствие учета официально не регистрируемых операций – сказался значительно сильнее, поскольку его общие размеры в результате этого оказались недооцененными примерно на 24%. В натуральном измерении из числа промышленных товаров наиболее сильно увеличились закупки легковых и грузовых автомобилей – соответственно на 40 и 36%, а также медикаментов – на 41%. Всего на 6% по стоимости – и это несмотря на значительный рост внутренних инвестиций в основной капитал – возрос импорт машин и оборудования, в том числе из стран дальнего зарубежья – на 1,1% и из стран СНГ – на 23%.

Из прочих товаров сильно увеличился ввоз мяса птицы – в 2,9 раза, кофе – в 2,2 раза, сливочного масла – на 43%, цитрусовых – на 24%, пива – на 53%, крепких спиртных напитков – на 31%, но сократился импорт сахара, мяса (исключая мясо птицы), мясных консервов, молока, подсолнечного масла, зерна, чая, сигарет.

Платежный баланс

Состояние платежного баланса РФ по текущим операциям находится в прямой зависимости от состояния внешнеторгового баланса, а поэтому, по имеющимся пока данным за январь–сентябрь 2000 г., его положительное сальдо резко увеличилось – до 33,6 млрд дол. с 14,6 млрд дол. в январе–сентябре 1999 г. (табл. 6). В то же время возросло отрицательное сальдо в торговле услугами и остался прежним баланс доходов.

Таблица 6

Сальдо платежного баланса России
по текущим операциям, млрд дол.

* Доходы от инвестиций, кредитов, а также оплата труда.

Как всегда, значительно хуже выглядела ситуация по счету операций с капиталом и финансовыми инструментами платежного баланса. Отрицательное сальдо этого счета увеличилось, по данным за январь–сентябрь, с 11,2 до 26,2 млрд дол., но в основном за счет пополнения резервных активов (покупка иностранной валюты государством учитывается в платежном балансе как отток капитала).

Внешнеторговая политика

Государственное регулирование внешнеторговых связей России по-прежнему сохраняет преимущественно фискальную направленность.

Руководство РФ практически не предпринимает никаких мер по содействию экспорту (исключая, пожалуй, лишь экспорт вооружений) и изменению его крайне архаичной («колониальной») структуры, а осуществленная в конце 2000 г. корректировка Таможенного тарифа отнюдь не способствует усилению связи таможенной политики с задачами хозяйственного развития страны. Такое безразличие к проблемам внешней торговли выглядит тем более странным, что само же российское правительство прогнозирует падение экспорта и существенное ухудшение торгового баланса страны в ближайшие несколько лет, особенно в 2001 г., когда экспорт, по официальной оценке, должен сократиться по сравнению с 2000 г. на 6%, а положительное сальдо торгового баланса – на 10 млрд дол.¹ Ожидаемые же потери федерального бюджета в 2001 г., связанные с вынужденным сокращением поступлений от экспортных пошлин и запланированным понижением импортных тарифов, оценивались в 45 млрд руб.²

Российской внешнеторговой политике, отметим это еще раз, не хватает прочного фундамента в виде национальной промышленной политики, лишь в рамках которой она может приобрести должный экономический смысл и стратегическую ориентацию. Смысл государственной внешнеторговой политики в конечном счете состоит не в том, чтобы соответствовать нормам ВТО, каким-то идеологическим доктринам или ожиданиям ведущих торговых партнеров, а в том, чтобы наиболее эффективно содействовать национальному экономическому развитию, разумно защищая интересы отечественных товаропроизводителей (великий химик и незаурядный экономист Д. И. Менделеев в свое время писал, касаясь вопросов выбора «правильной» внешнеторговой политики, о «золотой середине умеренного и разумного протекционизма»).

Нравится это или нет «романтикам» свободного рынка, государства (правительства) являются ведущими игроками на поле мирохозяйственных отношений. Элементарный здравый смысл требует, чтобы страна приспосабливалась к той обстановке, которая сложилась в мировой экономике. Как раз по этому поводу советник президента Клинтона по науке Джон Гиббонс как-то сказал: «Поскольку никто не хочет играть по нашим правилам (правилам «свободной торговли», которым якобы только США и пытаются следовать, – В. К.), мы выглядели бы глупо, ничего не делая, в то время как другие страны показывают нам пример»³. Такой прагматичный подход заслуживает подражания.

В сложившихся условиях экспортная политика, естественно, занимала центральное место в общей системе государственных мероприятий по регулированию внешней торговли, а в рамках этой политики основное внимание было приковано к проблеме определения «оптимального» (с точки зрения интересов государства и частного бизнеса) уровня экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. Повышение мировых цен на нефть на протяжении почти всего прошедшего года, исключая самый его конец, дало возможность правительству поэтапно повышать и соответствующие вывозные пошлины.

Весной 2000 г. правительством РФ были установлены пропорции изменения пошлин на сырую нефть (уровень обложения вывозимых нефтепродуктов является в значительной мере производным от них) в зависимости от движения мировых цен, причем их пересмотр должен происходить не чаще раза в два месяца и с учетом среднего уровня цен, сложившегося в течение предшествующего двухмесячного периода. Изменение пошлины, таким образом, происходит как бы постфактум, в результате чего в конце 2000 г. возникла ситуация, когда пошлины были увеличены в обстановке падения текущих цен на нефть.

Схема расчета уровня пошлин такова: при цене 12,5–15 дол. за баррель они должны составлять 2 евро с тонны, 15–17,5 дол. за баррель – 5 евро, 17,5–20 дол. – 9 евро, 20–22,5 дол. – 14 евро, 22,5–25 дол. – 20 евро, 25–27,5 дол. – 27 евро, 27,5–30 дол. – 34 евро., 30–32,5 дол. – 41 евро и более 32,5 дол. – 48 евро с тонны.

Существенным недостатком порядка обложения вывозимых нефти и нефтепродуктов, как впрочем, и других не только вывозимых, но и ввозимых товаров, является отсутствие механизма корректировки размера пошлин в зависимости от изменений обменного курса евро, который в течение 2000 г. упал по отношению к доллару более чем на 10%, приведя к потере бюджетных доходов. Лишь в самом конце истекшего года власти РФ решились наконец учесть этот фактор при очередном пересмотре уровня пошлин на экспорт сырой нефти. С 2,5 евро с тонны в феврале 1999 г. экспортные пошлины на сырую нефть (они, как и все прочие экспортные пошлины, взимаются лишь при поставках за пределы Таможенного союза пяти стран) были подняты до 15 евро с тонны к началу 2000 г., а с середины января 2001 г. установлены на уровне 48 евро с тонны (с учетом средней цены в октябре–ноябре, составлявшей 30,1 дол. за баррель, и поправки на понижение курса евро). Ставки пошлин на вывозимые легкие и средние дистилляты и дизельное топливо в это же время были определены в размере 39 евро с тонны, на мазут – 31 евро с тонны.

В общем средний уровень таможенного обложения энергоносителей является довольно щадящим, позволяя экспортерам сохранять подавляющую часть «даровых» доходов, обусловленных повышением мировых цен. По отношению к фактическим экспортным ценам нефти и основных нефтепродуктов он составлял в течение последнего года около 15–17%. Исключение – мазут, экспорт которого облагался примерно в 1,5 раза больше, что было связано с необходимостью поддержать степень наполнения соответствующего внутреннего рынка.

В конце 2000 г. в правительстве рассматривался ряд проектов существенного повышения уровня обложения вывозимых нефти и нефтепродуктов (в частности, Минфин и Минэкономразвития РФ предлагали увеличить ставки пошлин примерно в 1,5 раза по сравнению с вышеприведенной шкалой обложения), но из-за сопротивления российских нефтяных магнатов этого не произошло.

Необходимость расширения государственных доходов от добычи и экспорта нефти, учитывая обострившуюся ситуацию с погашением внешнего долга РФ, сохраняется, тем более что, по оценке российских налоговых служб, нефтяные компании за прошедший год недоплатили налогов (используя механизмы внутриотраслевых трансфертных цен и офшоров) на сумму около 9 млрд дол.⁴ На встрече с представителями деловых кругов в Кремле 24 января 2001 г. президент РФ В. В. Путин предупредил, что «если работа над Налоговым кодексом в Думе будет затягиваться, ...правительство вынуждено будет повысить вывозную таможенную пошлину»^5. Правда, действующие пока правила требовали совсем обратного, а именно понижения экспортных пошлин на сырую нефть до 22 евро с тонны, так как в декабре 2000 г. – январе 2001 г. ее средняя экспортная цена упала и составила лишь немногим более 24 дол. за баррель. Поэтому, несмотря на предложения некоторых ведомств отложить решение данного вопроса до того момента, когда правительство разработает комплекс мер, касающихся налоговой нагрузки на ТЭК, в середине февраля было все же официально объявлено о понижении пошлин именно в указанных выше размерах.

В течение 2000 г. был скорректирован, в основном в сторону небольшого повышения, и размер пошлин на экспорт ряда других товаров – лесоматериалов, целлюлозы, бумаги, удобрений, сжиженного газа, драгоценных и полудрагоценных камней, кожсырья, некоторых химических товаров и др.

Экспортные пошлины, как предполагалось, должны были использоваться не только в фискальных целях, но и в целях регулирования оттока особенно важных для экономики товаров за границу, стимулированного девальвацией рубля. Однако величина пошлин на энергоносители слишком мала, чтобы они могли выполнять эту функцию. В связи с этим «в целях осуществления гарантированных поставок на внутренний рынок РФ отдельных видов нефтепродуктов, обеспечивающих нормальную жизнедеятельность населения и функционирование отраслей экономики РФ, и создания условий энергетической безопасности государства» (текст правительственного постановления № 281 от 29 марта 2000 г.) правительству пришлось продолжить практику административного регулирования соответствующего экспорта посредством установления нефтяным компаниям и нефтеперерабатывающим предприятиям балансовых заданий по поставкам своей продукции на внутренний рынок (обычно в процентах от общего объема производства). Этот метод регулирования, вызывающий серьезные возражения со стороны МВФ как «нерыночный», применялся прежде всего в чрезвычайных ситуациях, к которым в России можно отнести периоды посевных кампаний, уборки урожая и отопительного сезона.

Наиболее жестко по понятным причинам ограничивается вывоз мазута: согласно установленному еще осенью
2000 г. балансовому заданию, которое должно действовать до конца марта 2001 г., разрешено экспортировать лишь около 10% от общего объема его производства. Балансовое задание на I квартал текущего года по сырой нефти первоначально предусматривало поставку на внутренний рынок 47 млн т и на экспорт – 26 млн т, но в конце января 2001 г., приняв во внимание временно возникшее перепроизводство нефтепродуктов, правительство сократило задание по поставкам нефтяного сырья на внутренний рынок в I квартале до 43,8 млн т, тем самым расширив возможности для поставок нефти на экспорт. С точки зрения общей ситуации на мировом нефтяном рынке это решение представляется несколько спорным, особенно если учесть, что как раз в это же время страны ОПЕК в целях поддержания нефтяных цен приступили к скоординированному сокращению добычи нефти на 1,5 млн баррелей в сутки. Повторяем еще раз, что в общем и целом Россия должна быть заинтересована в сотрудничестве с ОПЕК по вопросам контроля за мировым нефтяным рынком. Для этого не обязательно вступать в данную организацию (неофициальное приглашение присоединиться к ней в прошлом году было получено), но согласовывать с ней свою нефтяную политику, избегая всякого «штрейкбрехерства», на которое Россию могут подталкивать как внутренние обстоятельства, так и крупнейшие западные потребители нефти, в конечном счете имеет смысл.

В немногих случаях эту же задачу учета интересов отечественного рынка и отечественного производства правительство пыталось решать все же посредством регулирования экспортных пошлин, но, если верить специалистам из соответствующих отраслей, не очень удачно. Речь идет прежде всего об экспорте отходов и лома цветных металлов, необходимых для отечественной металлургии. В июле прошлого года, отклонив предложения о применении административных мер, правительство установило повышенные пошлины на вывоз отходов и лома всех основных цветных металлов – 30%, но не менее определенной суммы в евро за тонну, величина которой колеблется в зависимости от вида металла от 105 (свинец) до 1200 (кобальт). В сентябре 2000 г. экспортные пошлины на лом и отходы медные, а также алюминиевые были подняты до 50%, но не менее соответственно 420 и 380 евро за тонну. Продолжали действовать и установленные ранее повышенные пошлины (15%, но не менее 15 евро за тонну) на экспорт отходов, лома и слитков для переплавки черных металлов. Сколько-нибудь серьезного сдерживающего влияния на поставки подавляющего большинства товаров экспортные пошлины по-прежнему не оказывают – и дело здесь не только в их небольшом размере. Многие мировые рынки основных профилирующих товаров российского экспорта так или иначе регулируются, а в некоторых случаях их емкость ограниченна по объективным причинам, и ценовая конкурентоспособность для сбыта таких товаров определяющей роли не играет. Так, рынок нефти и нефтепродуктов регулируется странами ОПЕК при поддержке других нефтедобывающих стран, рынок природного газа ограничен наличной трубопроводной сетью и функционирует исключительно на основе долгосрочных контрактов, рынки черных металлов, удобрений и ряда других товаров регулируются странами-импортерами с помощью антидемпинговых мер и т. д. Иначе говоря, рынки сбыта основных товаров российского экспорта неэластичны с точки зрения влияния цен на их емкость. В ряде случаев сказалась и ограниченность российской производственной базы, сильно деградировавшей за годы реформ.

Взаимная невзаимность

От ограничительных мер, используемых странами-импортерами, в самое последнее время особенно пострадали российские экспортеры черных металлов и удобрений. Всего, по одним оценкам, на мировых рынках сейчас действуют более 90 «персональных» дискриминационных нетарифных ограничений в отношении российских товаров, по другим – до 150. Наиболее острая ситуация сложилась с экспортом стали в США, с которыми еще в середине 1999 г. – после проведения антидемпинговых расследований – были заключены откровенно протекционистские и дискриминационные по отношению к России соглашения (соглашение по горячекатаному листу и «всеобъемлющее соглашение» по 14 основным видам металлопродукции), лишившие российских экспортеров в 1999–2000 гг. продаж на сумму более 1,5 млрд дол.

Соглашения, подписанные в свое время под нажимом американской стороны и при довольно вялом сопротивлении российских переговорщиков, резко сократив российские поставки, тем не менее предусматривают возможность их небольшого увеличения в дальнейшем (на 3–6% в год). Однако включенная в них ценовая оговорка – введение определенных лимитов цен, не позволяющих российским поставщикам понижать цены ниже установленного уровня – в условиях начавшегося в 2000 г. падения цен на сталь в США стала препятствием для использования российскими экспортерами даже тех заниженных квот, которые им были выделены.

Летом 2000 г. российское правительство обратилось к американским властям с предложением пересмотреть соглашения, но США на уступки не пошли. На односторонний же разрыв соглашений, которого требовали все крупнейшие отечественные поставщики стали, исключая объединение «Севсталь», правительство не решилось.

В связи с этой историей вновь приходится вспомнить о принципе взаимности, который в российской внешнеэкономической политике все еще не начал играть подобающую ему роль. В возникающих торговых спорах с влиятельными партнерами типа США и ЕС, российская сторона неизменно занимает чрезмерно осторожную, если не робкую позицию, не решаясь прибегать – в полном соответствии с мировой практикой – к ответным мерам давления или возмездия. Видимо, в этом сказывается – помимо определенных идеологических «предрассудков», отсутствия опыта и недостаточного знания реалий международных экономических отношений – также и опасение испортить политические отношения с лидерами Западного мира. Но принцип взаимности является одним из основополагающих принципов мировой торговой системы, и хотя эффективность его использования, конечно, немало зависит от сравнительной силы конфликтующих стран, меры по его соблюдению, как правило, межгосударственных политических отношений серьезно не портят. Хорошая иллюстрация –
отношения США и ЕС, которые фактически не пострадали из-за «мер возмездия», примененных в 1999 г. американской
стороной в ответ на некоторые торговые ограничения, введенные ЕС (американские меры состояли в ограничении импорта из Европы на сумму 308 млн дол.).

С 1997 г. действует и соглашение о регулировании (ограничении) поставок российских черных металлов на рынок ЕС, носящее менее жесткий характер. Здесь в 1999–2000 гг. возник конфликт, связанный с тем, что российские власти весной 1999 г. ввели временные пошлины на вывоз лома и отходов черных металлов, что было сочтено ЕС посягательством на интересы западноевропейских металлургов, пользующихся дешевым российским сырьем. В начале 2000 г. эти пошлины стали постоянными, подтолкнув ЕС на введение со своей стороны ответных «штрафных» мер в виде урезания на 12% квот, выделяемых в Европе российским поставщикам металлопродукции (еще один пример, пусть и спорный, как используется принцип взаимности в международных торговых отношениях). Попытка добиться отмены санкций успеха не принесла, и в январе 2001 г. Еврокомиссия продлила их действие. Но той же Еврокомиссией в марте 2000 г. была отменена действовавшая с 1993 г. антидемпинговая пошлина на российский феррохром – редкий случай облегчения доступа товаров из России на западные рынки.

Мировой рынок черных металлов остается одним из самых жестко регулируемых в международной торговле, что делает перспективы развития отечественной металлургии, сделавшей ставку на внешние рынки, довольно туманными. Под предлогом демпинга все больше стран ограничивают импорт из России. В 2000 г. к их числу присоединились Китай и Венгрия (последняя обвинила Россию в демпинге труб).

Очередное соглашение о «добровольном» ограничении (самоограничении) поставок, но теперь уже нитрата аммония (азотных удобрений), было заключено весной 2000 г. опять-таки с США – и вновь под угрозой применения антидемпинговых пошлин в размере 264%. Соглашение регулирует как ежегодные объемы поставок, так и минимальные экспортные цены. Напомним, что использование подобных соглашений в принципе запрещено нормами ВТО, но только в отношении членов этой организации. Положение России в этом отношении уязвимо, но в общем она вправе рассчитывать на применение к ней недискриминационного режима, поскольку строит свои внешнеторговые связи де-факто на основе норм ВТО и сама практикует в отношении иностранных партнеров весьма либеральный и недискриминационный подход.

В российской печати сообщалось, что осенью 2000 г. Минэкономразвития РФ решило впредь не соглашаться на подобные формы ограничения торговли, хотя следует заметить, что в конечном счете дело не формах, а в сути, которая в данном случае состоит в явно прослеживающейся тенденции ограничить проникновение на западные рынки даже тех немногих российских готовых изделий и полуфабрикатов, которые способны конкурировать с западной продукцией. Эта тенденция, однако, в известной мере касается не только России, но и многих развивающихся стран, специализирующихся на производстве и экспорте низкотехнологичной продукции. Более жесткая и прагматичная внешнеторговая политика, как и вступление России в ВТО, может что-то изменить, но не радикально. Радикальное и стратегическое решение данной проблемы состоит в изменении структуры российского экспорта в сторону значительного повышения удельного веса высококачественной наукоемкой продукции, особенно машинотехнической, спрос на которую стабильно растет, и режим торговли которой в мире более либерален (хотя и здесь есть свои сложности). Нет нужды доказывать, что необходимой предпосылкой радикального «облагораживания» экспорта является коренное изменение состояния российской экономики, которое невозможно без целенаправленной государственной промышленной политики.

Государственная поддержка экспорта

Государственная финансовая поддержка экспорта является одним из важнейших элементов не только внешнеэкономической, но и хозяйственной политики в целом во многих странах мира. Так, в США, являющихся, казалось бы, лидером мирового экономического либерализма, объем государственных программ по льготному финансированию экспорта, включая гарантирование и страхование экспортных кредитов, реализуемых одним только Экспортно-импортным банком, составлял в 1999 финансовом году около 13 млрд дол., с помощью которых был обеспечен экспорт (в подавляющей части – машинотехнических изделий, особенно самолетов) на сумму 17 млрд дол. Помимо этого экспортерам оказывалось содействие посредством налоговых льгот (форма скрытого субсидирования), составлявших около 4 млрд дол.; обширные программы финансовой и технической поддержки экспорта осуществлялись также министерствами сельского хозяйства и торговли и рядом других организаций.

К сожалению, в России, несмотря на ожидаемое сокращение экспорта и отсутствие каких-либо признаков «облагораживания» его структуры, этот элемент политики, как уже выше отмечалось, развития не получил. В последние годы неоднократно принимались программы и решения, направленные на создание механизмов государственного финансирования экспорта в первую очередь машинотехнической продукции, но они не были реализованы. Обычные ссылки на отсутствие финансовых средств вряд ли
применимы к 2000 г., когда у государства, благодаря перевыполнению бюджетного плана, образовались определенные финансовые резервы. Дело, видимо, в другом: прямая финансовая поддержка экспорта за счет госбюджета плохо вписывается в ту хозяйственную идеологию, которую, вопреки опыту последнего десятилетия, по-видимому, продолжает исповедовать российское правительство.

Регулирование импорта

В российской государственной политике по регулированию импорта в 2000 г. явно наметился уклон в сторону ее дальнейшей, причем односторонней либерализации. В середине 2000 г. были понижены импортные пошлины на видеозаписывающую и видеовоспроизводящую аппаратуру, включая телевизоры, а также прокатные станы горячей прокатки металлопродукции, в октябре правительственным постановлением № 806 освобождены от обложения НДС различные виды импортного технологического оборудования, включая комплектующие и запасные части, аналоги которых не производятся в России. Фактическим, хотя и непреднамеренным снижением пошлин, начисляемых, как известно, в евро, можно считать отказ от их индексирования в связи с падением курса евро по отношению к доллару (предложение о таком индексировании обсуждалось в правительственной Комиссии по защитным мерам во внешней торговле и таможенно-тарифной политике, но было в начале 2001 г. отклонено). Впрочем, эту же проблему можно было решить посредством перехода на исчисление пошлин в долларах. Стоит отметить и еще одно, хотя экономически пока малозначительное либерализационное мероприятие – подписание в августе 2000 г. договора о свободной торговле с Югославией.

Осенью 2000 г. в соответствии с новой хозяйственной стратегией правительства и входящим в ее состав «планом действий» был предпринят существенный пересмотр Таможенного тарифа, который преследовал две цели – понижение среднего уровня таможенного обложения импорта примерно на 20% и ослабление дифференциации ставок импортных пошлин (новые ставки вводятся пока сроком на девять месяцев).

Либерализация таможенного обложения была бы вполне уместной в первые месяцы после девальвации рубля, когда произошла вспышка инфляции, но в современных условиях она выглядит неадекватной складывающейся ситуации как в сфере внешней торговли, так и во всем народном хозяйстве. В настоящее время продолжается повышение реального курса рубля, ослабляющее конкурентоспособность отечественных товаров, прогнозируется сокращение торгового баланса, возобновилось усиление позиций иностранных поставщиков на российском рынке, наметилось значительное замедление роста промышленности и экономики в целом. Продолжающееся уже в течение двух лет повышение реального курса рубля, с точки зрения воздействия на импорт (что равноценно понижению импортных тарифов), уже привело к фактическому ослаблению уровня дополнительной таможенной защиты отечественных производителей, созданной девальвацией рубля, более чем на 30%. С учетом либерализации импорта в 1999–2000 гг. и пересмотра Таможенного тарифа с начала текущего года этот уровень понизится, таким образом, почти на 45%. Такой удар по ценовой онкурентоспособности отечественных производителей, совпавший с появлением признаков затухания экономического роста, не может не осложнить общей экономической ситуации в России, только еще начавшей выходить из многолетнего кризиса.

Замысел российских реформаторов понятен: они хотят усилить конкуренцию на отечественном внутреннем рынке, подстегнув тем самым процесс «естественного отбора», наиболее эффективных и жизнеспособных предприятий. Однако усиление иностранной конкуренции – не единственный и отнюдь не главный способ создания здоровой конкурентной среды, особенно в таких крупных государствах, как Россия (американская экономика, например, достигла нынешних высот преимущественно посредством развития внутреннего рынка и внутренней конкуренции). Вот, в частности, что писал по этому поводу главный экономист и вице-президент Всемирного банка Джозеф Стиглиц, еще недавно работавший председателем Совета экономических консультантов при президенте США Клинтоне: «Торговая либерализация не является ни необходимым, ни достаточным средством для создания конкурентной и инновационной экономики... Обычный аргумент, что протекционизм удушает инновации – отчасти несправедлив... Проблему торговой либерализации спутали с проблемой создания конкурентных рынков... Правительства могли бы организовать конкуренцию и среди отечественных фирм... Причиной стагнации (стран с переходной экономикой) в большей степени является неудача с созданием конкурентной обстановки внутри страны, чем защита от конкуренции извне. Конечно, иностранная конкуренция могла бы явиться важным источником внутренней конкуренции, но не исключен и такой результат, что в неравной гонке с иностранными компаниями шансы отечественных фирм просто выбыть из соревнования окажутся более весомыми, чем шансы стать полноправными участниками этой гонки»⁶.

Метод «естественного отбора» не только не оптимален с точки зрения решения тех задач коренной модернизации экономики, которые стоят перед Россией, но и разрушителен для «переходных экономик», не обладающих достаточным запасом прочности для участия в открытой конкуренции с внешним миром. Не случайно все ныне процветающие государства прошли в свое время через этап всестороннего покровительства по отношению к своему производству, да и сейчас практикуют гораздо более жесткий механизм регулирования доступа на национальные рынки, чем тот, которым пытается оперировать Россия.

Практически все «переходные экономики» имеют в настоящее время более высокий уровень таможенной защиты, чем Россия. Средний уровень таможенного обложения импорта составлял в нашей стране в конце 2000 г. около 15%, но реальный уровень взимания пошлин оценивался Министерством торговли и экономического развития лишь в 6–7%. Если же говорить об аграрном секторе, то различия в степени его защиты даже при сравнении России с высокоразвитыми странами, носят просто разительный характер. В ЕС, например, по данным ВНИКИ, уровень фактического обложения импортируемых сельскохозяйственных товаров при измерении его в адвалорном тарифном эквиваленте составлял: по пшенице – 156%, сахару – 297, говядине и телятине – 125; в Мексике соответствующие показатели – 73, 173, 50; в Японии – 240, 126 и 39% и т. д.

Понижение таможенных тарифов с начала 2001 г., как уже отмечалось, было предпринято Россией в одностороннем порядке, без каких-либо попыток получить встречные торговые уступки со стороны зарубежных партнеров, немало выигравших от этой акции. В короткой экономической истории новой России уже был пример подобного характера, когда правительство РФ – также без оглядки на принцип взаимности намеревалось произвести широкомасштабное снижение импортных пошлин и даже взяло на себя соответствующие обязательства. Речь идет о принятом в феврале 1995 г. постановлении № 190, которое ровно через три года пришлось отменить как ошибочное. Сейчас эта ошибка вновь повторяется, причем она усугубляется еще и тем, что правительство делает очередной «широкий жест» в сторону иностранных партнеров в то время, когда идут напряженные переговоры о присоединении России к ВТО. Но идя на односторонние «бескорыстные» уступки, Россия в какой-то мере обезоруживает себя, т. е. лишает себя «материала» для торга с ведущими членами ВТО по поводу условий ее приема в эту организацию, и соответственно ослабляет свои позиции на переговорах. Такое одностороннее «таможенное разоружение» – явление в международной практике крайне редкое и обычно связанное с отношениями политической зависимости между соответствующими государствами.

Что же касается дифференциации тарифных ставок, то в России и до пересмотра Таможенного тарифа она была значительно слабее, чем в любом из западных государств: российский тариф содержал семь уровней таможенного обложения (0%; 5; 10; 15; 20; 25; 30%), тогда как тариф, например, ЕС – около 100 уровней. Теперь количество уровней обложения в российском тарифе сокращено до четырех – 5%, 10, 15, 20% (некоторые дополнительные колебания в степени обложения обусловлены различиями в специфических составляющих комбинированных ставок, величина которых привязана к величине цен на соответствующие товары).

Сам факт сокращения количества тарифных ставок в данный момент, возможно, никаких особо негативных последствий в себе не несет, но он тревожен как отражение, видимо, бытующих в российских «верхах» весьма архаичных представлений о характере и функциях национальной внешнеторговой политики и как свидетельство сложившейся тенденции к неправомерному упрощению этой политики. Очень слабая дифференциация ставок российского Таможенного тарифа – верный признак того, что он нацелен преимущественно на выполнение фискальных функций в ущерб экономическим. Последние состоят в тщательном учете конкурентной ситуации на конкретных рынках и в конкретных национальных отраслях и соответственно в избирательном применении различных уровней таможенной защиты, т. е., напротив, требуют значительной дифференциации тарифа.

Высказывается мнение, что гораздо большую роль, чем тариф, играет для защиты рынка уровень валютного курса, которым он и предлагает пользоваться в этих целях. Но манипулировать валютным курсом несравненно сложнее, чем тарифом, не говоря уже о том, что произвольные его изменения, если они вообще технически и экономически возможны, могут оказать разрушительное воздействие на финансовую систему страны. Кроме того, манипуляции валютным курсом – это средство «огульного» (линейного) изменения уровня таможенной защиты, тогда как для решения тактических и стратегических задач национального экономического развития требуется именно избирательное («селективное») применение разных уровней защиты, своего рода «тонкая настройка» механизма таможенного регулирования.

С этой точки зрения особенно эффективно применение нетарифных барьеров (НТБ), но оно требует хорошо отработанного механизма принятия решений и четкого представления о национальных экономических приоритетах на микроуровне, а это является как раз самым слабым местом в российской внешнеэкономической и общехозяйственной политике. Применение НТБ остается поэтому, скорее, исключением, чем правилом в российской системе торгового регулирования.