Т. Руслов |
|
| ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ | |
| Вам, кто
клеймен был статьею полсотни
восьмою, Кто и во сне окружен был собаками, лютым конвоем, Кто по суду, без суда, Совещаньем Особым Был обречен на тюремную робу до гроба, Кто обручен был с судьбой кандалами, колючкой, цепями - Вам в этот день наши слезы и скорбь, наша вечная память! |
|
| ПЕСНЯ | |
| Песню запел
популярный певец Про Тайшет - Магадан - тюрьму, И сердце мое среди тысяч сердец Отозвалось, дрогнув, ему. "Да что же творит он? - думал я, злясь. Нашей болью торгует вразнос!" |
Но слезы сами
катились из глаз, Полвека не знавших слез. А песня лилась, как слезы из глаз... Реченька... речка... река... - И долгая-долгая жизнь пронеслась, И была она коротка. |
Варлам Шаламов |
|
| Говорят, мы мелко
пашем, Оступаясь и скользя. На природной нашей пашне Глубже и пахать нельзя. |
Мы ведь пашем на
погосте, Разрыхляем верхний слой. Мы задеть боимся кости, Чуть прикрытые землей. |
Борис Чичибабин |
|
| Я
груз небытия вкусил своим
горбом: Смертельна соль воды, смертельна горечь хлеба, Но к жизни возвращен обыденным добром - Деревьями земли и облаками неба. |
Из кроткой
доброты и мудрого стыда Кую свою броню, трудом зову забавы, И тихо говорю: "Оставьте навсегда Отчаянье и страх, входящие сюда вы". |
| Анатолий Жигулин | |
| Когда мне было Очень-очень трудно, Стихи читал я В карцере холодном. И гневные, пылающие строки Тюремный сотрясали потолок: |
- Вы, жадною толпой
стоящие у трона, Свободы, гения и славы палачи! Таитесь вы под сению закона, Пред вами суд и правда - все молчи!..." И в камеру врывался надзиратель С испуганным дежурным офицером. Они орали: - Как ты смеешь, сволочь, Читать антисоветские стихи! |
| Олег Чухонцев | |
| ВЫДОХ | МЕРА |
| Когда у роковой
черты я обживал углы подвалов, и зону вечной мерзлоты, и малярийный зной каналов, когда, угрюмый нежилец, я только верою и выжил и в мир вернулся наконец, - я словом погребенных вышел. Я - прах, и если говорю, то говорю по праву мертвых, на мясо списанных зверью, в цементный порошок истертых. Я - пыль заводов и полей, просеянная сквозь решета статей, этапов, лагерей, бараков и могил без счета. Я - персть земли, и если персть глаза неплакавшие колет, не говорите: это месть, скажите: мертвые глаголят! И не стращайте! Что конвой, кому сама земля охрана! Я - вдох один, но выдох мой - От Соловков до Магадана. |
Мера такая:
два на три аршина. Время такое: на горло берет. Ночью за окнами станет машина, дверцею хлоп - и душа упадет. |
| Борис Слуцкий | |
| ИДЕАЛИСТЫ В ТУНДРЕ | |
| Философов
высылали Вагонами, эшелонами, А после их поселяли Между лесами зелеными, А после ими чернили Тундру - белы снега, А после их заметала Тундра, а также - пурга. Философы - идеалисты: Туберкулез, пенсне, - Но как перспективы мглисты, Не различишь, как во сне. Томисты, гегельянцы, Платоники и т.д. А рядом - преторианцы С наганами и тэтэ. |
Былая жизнь,
как чарка, Выпитая до дна. А рядом - вышка, овчарка. А смерть - у всех одна. Приготовлением к гибели Жизнь кто-то из них назвал. Эту мысль не выбили Из них барак и подвал. Их выбили - подтвердили: Назвавший был не дурак. Философы осветили Густой заполярный мрак. Они были мыслью тундры. От голода легки, Величественные, как туры, Небритые, как босяки, Торжественные, как монахи, Плоские, как блины, Но триумфальны, как арки В Париже до войны. |